Оливер внимательно слушал девушку, даже пропуская ее колкости и ничего не говоря в ответ. При этом его рука с кинжалом, все так же было направлена в сторону девушки. Когда же девушка заговорила об отце, у Оливера окончательно сдали нервы и тот просто громко засмеялся.
- Прекрасно, я прямо любимчик гребаной судьбы, - сквозь истерический смех, заговорил Оливер. – Я наконец-то нашел творца моей чудесной жизни, а это оказывается моя жена, воскресшая из мертвых. В довершение всего моя жена рассказывает мне, что мой весьма уважаемый свекор, надеюсь, ему там хорошо живется, тот из-за кого я лишился первой половины своей жизни, и тот по чьей милости лишился второй. Вот это, - закончив смеяться, Квин вплотную подошел к Кире и ткнул пальцем в ее грудь, – броня хозяина лаборатории, где надо мной 15  лет ставили опыты. А теперь как думаешь, чьи псины взорвали наше гнездышко? – после этих слов Оливер отошел от девушки и облокотившись о стену, сполз на землю и откинув голову, посмотрел на небо.
- Сотню лет, сотню гребанных лет я мстил за твою смерть, - уже спокойнее и тише произнес парень, а по его щеке побежала, как говорится, скупая мужская слеза. Это был финал. Злость, ненависть, радость, шок, вновь вспыхнувшая любовь, чувство предательства. Все это смешалось в кучу, чего психика парня уже просто выдержать не могла. Слишком долго он жил одной злостью и ненавистью.

Оливер нужно было время, что это все переварить. Кира была дочерью Директора. Неужели она никогда этого не знала? А если знала, то получается, что их отношения были обманом? Но тогда зачем Директору взрывать дом со своей дочерью? Хотя действия Директора никогда не поддавались логике, слишком уж чокнутым он был ученым. Почувствовав, как Кира села рядом Оливер повернул голову в ее сторону.
- Ты слишком мягко выражаешься. Неужто на том свете все становятся паиньками? – потихоньку сарказм и самообладание возвращалось к парню. Однако вместе с тем Оливер безумно хотел обнять свою воскресшую жену, поцеловать ее и больше не отпускать.
- Всю вторую жизнь, которую ты мне подарила, я потратил на месть за тебя, - вдруг произнес Квин, снова повернув голову к небу. – Я было скучно, - признался Оливер на своей саркастическом языке.