Infernal_Mariosska, хорошее стихотворение. Тема рака вообще у меня больная, так что задело...
Ну, мое творчество... Хотя оно уже было, но в следствие некоторых обстоятельств исчезло, так что я выкладываю его заново. Это самые любимые из периода творческой деятельности с 13 лет до сегодняшних дней.
Переводы двух сонетов Шекспира.
130
Ее глазам свет солнца не затмить,
Коралл краснее лепестков увядших губ.
Со снегом перси смуглые, конечно, не сравнить,
И черный локон словно проволока груб. Дамасских роз, будь те белы иль алы,
Щекам ее в красе не превзойти.
Парфюмы сладкие, не много и не мало,
Прекрасней запаха земной ее плотИ...
Люблю ее я слушать речи, но отныне
Сильнее звуки музыки смогли меня согреть.
Не наблюдал, признаю, я за поступью богини,
Но только дева милая ногою топчет твердь.
И все же, Бог свидетель, не уступит красотой
Той, лживо названной прекрасною звездой.
90
Так нанеси ж удар скорей, без промедленья,
Сейчас, раз мир кидается как зверь,
Объединись с Фортуной в этом злом стремленьи
Но лишь не будь последней из потерь
Не приходи ко мне, когда боль перестанет,
Переместившись в арьергард моих страстей,
Пусть пасмурное утро не настанет,
Когда всю ночь я ждал от гибели вестей
Покинь меня сейчас, не будь последней
Стрелой из войска мелочных невзгод.
Чтоб ясно знать: уже познал намедни
Фортуны наихудший оборот.
И вот тогда проблем тугие клети
Мне пустяком казаться будут рядом с этим
***
За холмами скрывается солнце,
На долину спускается мгла,
Этот мир уже не проснется,
Я его сохранить не смогла.
Запах трав пусть баюкает тихо,
Ветер шепчет песнь у костров,
И как вороны черные вихры
Пусть венчает венок из цветов
Колыбельную слушаю молча,
Я не мертвая, скована сном,
Еще теплится суть моя волчья
Хоть и сердце пробито ножом.
Завяжи мне глаза, враг мой давний
Белой лентой глаза завяжи
О кончине моей столь бесславной
Ты другим врагам расскажи
И пусть весть с пробирающим криком
Черный ворон в деревню несет
Человек с торжествующим ликом
Мое тело в степях пусть найдет
На костре погребальном продолжу
Безмятежный, безгрешный свой сон
Треск поленьев в огне не тревожит,
Мне приятен и сладостен он.
Покрывалом, как зарево, красным
Плоть усталую пламя сокроет,
И на грудь меч мой тяжестью властной
Ляжет. Алую рану закроет
Не мертва, но сей мир покидаю
Только Смерть за собой позовет,
И из душ меня, кОсой сверкая,
Несмотря на былое, сотрет
Горьковатые новые травы
На кургане чрез годы взойдут
И изящные веи, как павы,
В небеса златым листом пойдут
Влага жженую землю наполнит,
И мой прах утечет, как вода
Люди в урне его похоронят.
И забудут меня навсегда…
Песнь нового эльфа
Я в поля золотые
Выхожу вновь с утра.
Понимаю, прекрасна
Эта пора -
Только ветер, трава
И холодный рассвет,
Но не сыскать мне покой,
Здесь его больше нет.
Я уйду навсегда
Под молву тишины,
Колыбельную трав
И молитву листвы.
По холодным волнам
Тихим эльфом промчусь
Посмотрю в небеса
И летать научусь.
Я услышу прощальную
Песню свирели
И голос родной…
Родной менестрели….
Ухожу я из дома туда,
Где покой,
Где леса стережет
Тополей ровный строй,
Где чист воздух и свеж,
Он пропах весь пыльцой
И в траве утопаешь
Босою ногой
Я под пение птиц
Растворюсь в облаках.
Я к земле припаду,
Оставаясь в мечтах.
Не нужны королей мне
Из камня дворцы
И серебряной клетки
Стальные щипцы.
Золотыми засовами
Не удержать
Ведь орел вольный я,
Рожденный летать
Я сольюсь с тишиной
И начну тихо петь.
С песней в лес я пройду
Там желая реветь.
Счастье вдруг захлестнет,
И прольется слеза,
Подойду я к ручью
И закрою глаза.
Стану частью его,
Словно нимфа реки,
Солнца луч заблестит
И коснется руки.
Встану я, оглянусь,
И пойду я вперед
Слыша, как ветер мне
Непрерывно поет.
Я найду здесь покой
В царстве эльфов и трав,
Ведь, кто природу вознес,
Бесконечно был прав.
И земли не встревожу ногами
Я твердь,
Ведь здесь предки мои,
Нашедшие смерть….
Здесь останусь и я -
Дочь лесистых холмов.
И покой свой найду
Я в величье лесов….
Город
Прибежище усталых мертвецов,
Что колыхаются в дыму, как в формалине,
С глазами на берег подкинутых тунцов,
По им одним неведомой причине.
Наждачная бумага их души,
Где грубо вытесаны цифры жизни,
Про них же кто-то наверху давно решил,
Кто свят, а кто лишь извращенье атавизма.
Их город лишь усталый романтизм,
На станциях в дешевых книгах сохраненный,
Что под руку ведет проныру-практицизм,
Усталым безразличьем закрепленный.
Их город - миллион бумаг, статистик, карт
Где жизнь – лицо в прокуренном вагоне,
Где, обнимаясь с инструментом-другом, бард
Находит место на заплеванном перроне.
Природа прокаженная купается в смоле,
Пронзенная трубой «фабричных свалок»,
Построенных на людях, что гниют в сырой земле.
Их вид обманчиво ущербен, ломок, жалок.
Прости меня, усталая Москва-столица,
Прости, что мне не мил лик царский твой
И горожан в мертвецких струпьях лица,
Сокрытые под маской золотой.
Осеннее обращение к человеку
Весь золотой старинный городок стоит,
Вечерним сумраком чуть тронут небосвод,
И шалый ветер (тот, кто никогда не спит),
Кружит в цветной спирали листьев хоровод.
В воде с разводом от бензина - радугой
Листок, как парусник, с величием плывет.
В то время мир все кажется мне падугой,
Что скрыто в нем? Кто клад его найдет?
Чуть пахнет свежестью от отгремевших ливней,
Чуть слышен гул еще живой осы,
Вся твоя жизнь в осенних чувствах дивных
И в листьях у дорожной полосы.
Вся твоя жизнь сейчас – осеннее искание,
Которое за пеленой рабочих дней
Зовешь ты «смерть» и «вечное страдание»,
Которое не видишь за стеной слепых дождей.
Но, сбросив шелуху земной обычности,
Увидев лист кленовый у ребенка в кулаке,
Откроешь мир тепла и мелодичности,
И вспомнишь ты о скромной сей строке.
И вспомнишь, как ребенком прыгал в листья ты,
И как Вивальди ныне грубую душонку грел,
Как теплились наивные твои мечты,
Которые осуществить ты не сумел.
Ты клад найдешь, он не жестокости, не в войнах,
Он в ранней осени ласкающих лучах.
Ведь осень-то не смерть, не жизнь существ спокойных,
Другая жизнь в грубеющих сердцах.
Закон жизни
Закачалася кроватка,
Затянула дева тихо:
«Спи, засни, моя касатка,
Чтоб минуло тебя лихо».
Но не слышится дыханье,
Окровавлено дитя,
Кто-то из-за поруганья
Отнял жизнь ее, шутя.
***
Денег нет в суме голодной,
И мозгов нет в голове,
И желанье быть свободной
Шевелилося в тебе
И теперь ты не убийца,
Жертва жизни и страны,
Только будут долго сниться
Окровавленные сны.
Но возьмешь бутылку водки,
Все пойдет на старый лад,
Много вас тут в этой лодке.
Кто же в этом виноват?
Здесь не виноваты люди,
Просто мир закон создАл,
Не рожает тот, кто любит,
И плодится маргинал. Закон жизни
Тень умерших людей
Тень умерших людей всегда за нами
С настойчивостью ходит попятам.
И навсегда мы связаны с местами,
Где мертвые привязаны к крестам.
Мы чувствуем вину свою пред вами,
Не исключение и мой прискорбный ум.
И, проходя меж старыми церквами,
Не избежать, увы, тяжелых дум.
У колыбели ты все время песни пела,
Когда ребенок там лежал, так невелик.
Хоть плоть твоя давно уже истлела,
Во снах я вижу мертвенный твой лик.
Я чувствую небесную защиту,
Что любящая тень меня хранит,
Но не уверена, что из тумана свитый
Тот образ мне грехи мои простит.
Не перебросившись прощальными словами,
Брожу опять по тем святым местам…
Тень умерших людей всегда за нами
С настойчивостью ходит попятам.
О России
Твой гений плодороден, но печален,
Твоя краса прекрасна, но грязна,
Твой ум остер, но на помойку вечно свален,
Ты – неумытая Великая страна.
Где разрушенья след и раны загноились,
Там, где ученому нет места и чести,
Где воспитание и нрав застопорились,
Там не построить нам ни славы, ни любви.
Кто виноват? Что делать? Нет ответа.
Заслуженно ль страна ты дураков?
Всегда ли будешь ты мишенью для навета,
Интриг пустых и ненавистных слов?
Куда ученые проекты продала ты?
Всю мощь СССР кому ты раздала?
За что Америка диктует постулаты
Державе, что веками лидером была?
И почему стереотипы о России
По всей Европе бродят до сих пор?
И почему в ответ на помощь от бессилья
Мы получаем нескрываемый укор?
Все потому, что непонятна и огромна
Страна души и гордости моей,
Вся с виду невоспитанна, нескромна,
Но то не делает ее слабей.
И для России этот нужный день настанет,
Воспрянет вновь двуглавый наш орел.
Раскатом грома русский голос грянет,
Что наш народ не будет покорен.
Душу России не сломить деньгами,
И хоть пройдет с сих пор не мало лет,
Но мы пройдем по миру семимильными шагами,
Сорвав немало доблестных побед.
Ночь станет днем и станет север югом,
Наш гений обретет на родине любовь,
Бесчестным критиком не будет он поруган,
И не прольет впустую свою кровь.
Ростки взойдут и разрастутся по стране таланты,
И родина их будет лишь одной,
Наш час пробьют кремлевские куранты,
Россия, станешь ты великою страной.
Мы - звери
В сладких мечтах не находим покоя.
Как солью на раны ложатся слова.
За новой надеждой находим былое,
Стихи отсылаем свои в никуда.
Стихи посвящаем свои никому,
А ночью страдаем, о чем не расскажем
На сладкую боль налагаем табу …
Того, кого любим, словами накажем.
Мы ангелом кличем демона ада,
И рай мы находим пороком, грехом.
За преданность боль одна лишь награда
И горечь потери в сердце пустом.
Священник безбожный приносит нам веру,
И мы, не скупясь, откликаемся вновь,
В животных инстинктах, не зная мы меру,
На землю грешную льем детскую кровь.
Небес синеву проклинаем, как звери
Мы в лунную ночь, как воя, поём.
В сердца, трепеща, закрываем все двери.
Боимся любить, ведь страданья приём.
Боимся страдать, ведь дороже здоровье.
Боимся отдать, ведь личность важней,
Боимся доверия, вракам раздолье.
Боимся хранить, терять ведь сложней.
Мы – звери, и это в крови нашей с ядом.
Когда все тузы на руках – не победа.
Мы все как зверье, по соседству нам с адом.
Ведь чести с рожденья не дали обета.
Я пью одна!
Людей мне толпы уж наскучили давно
И сила духа, что с рождения дана
Уж ночь почти, но за окном еще светло
А я тоску залью фужерами вина.
Я пью одна здесь – на осколках своей боли
Я пью одна, а с кем еще мне пить?
Нет, не стону я о своей печальной доле
Я просто так хотела всех вас полюбить
Но не откликнется народ на робкое желанье
И камень бросит в спину, весело крича
Вновь пропадет смешное упованье
Душа ж отправится искать на плаху палача
О, где мои друзья, где поцелуй – отрава?
Где яд обмана и калейдоскоп страстей?
Где демонов тоска – печальная забава?
Где стали звон, где смех дурных вестей?
Мой нерв так напряжен, как лука тетива
И вот сорвется в миг стрела кинжальной боли
Я верила богам, была я не права
Мы лишь игрушечны в их ненасытной воле!
Вино почти закончилось и я почти пьяна
Уже на небесах уснули все светила
А я все пью вино, я пью сейчас одна
И возрыдаю о предателях, которых я любила
Нет, я сильна, но лишь душа устала
Вино, иль что покрепче, ей уж все равно
Я губ не оторву от полного бокала
Пока не кончатся и водка, и вино!
Кто вспомнит обо мне, когда придет мой час?
Кто мне венок совьет из умерших цветов?
Кто примет всю меня, без радужных прикрас?
Кто душу за меня отдать будет готов?
Я пить здесь снова буду до рассвета
Смотря на небо, проклиная все и вся
И Божий день и радость его света
В который я войду, любовь и боль неся…
Змей и роза
Решил однажды страшный змей
Полакомиться сочной розой.
Он увивался вокруг ней!
Но получал одни занозы….
Не дотянусь до лепестков –
Подумал он, уже слабея –
Но не избавлюсь от оков,
Пленивших любящего змея.
Теперь навеки этот змей
Ту розу телом увивает,
Он умирает снова с ней.
И снова ей он все прощает
Они уже покрылись камнем
И вечно статуей застыли,
Застыли монументом давним,
Как будто вечно вместе были.
И их любовь увековечна
В холодном камне для других,
Она грешна, она и вечна
В стенах холодных и немых.
Цветочный сон
Когда гуляла я в саду,
Внимая сонной тишине,
Забылась словно бы в бреду.
И странный сон явился мне.
Пыльцою сладкою манил,
Цветочным гомоном пленил
И рай слащаво обещал,
Как будто, что приду я, знал.
Он звал меня в свои сады
И усыплял своим крылом,
Казал старинные клады,
Но оставаясь только сном.
Моя душа рвалась за ним,
Но разум мой, не будь раним,
Меня обратно призывал,
Он сладкий плен не принимал.
Но проиграл мой разум здесь,
И я пошла шелку трав.
Вдруг сад открылся глазу весь
И возбудил мой вздорный нрав.
Здесь было царствие цветов
И лета томная истома,
Здесь рай мой павших грешников,
И было все мне здесь знакомо.
Вот васильков веселый рой,
От синевы их расцветаешь
Сам. И сердце рвется в бой.
И о победе ты все знаешь.
А вот и пчелы оплели
Соцветье вешней мимозы.
Где крылышками мотыли
Венчали царственные розы.
Тот дивный сад так впечатлил,
Что не хотелось уходить,
И солнца свет меня пленил
И заставлял себя любить.
Но вдруг я слышу громкий звук,
И сон исчез. И сон ушел.
Прошло томленье сладких мук,
И забыла этот сад,
И я забыла, как он цвел.
И все пошло на старый лад.
С тех пор не видела тот сон.
С тех пор меня покинул он.
Младенец в реке
Ветер завыл, и ты закричала,
То, что внутри стало рваться на свет,
Плоть молодая в твою застучала,
Не зная, каков на нее был навет.
За окнами дождь, за окнами вьюги,
Как в материнской душе в этот час.
В дверях уж маячили верные слуги,
Всю ночь не смыкавшие праведных глаз.
К тебе подбежала смешная старуха,
Чтоб роды принять и спасти малыша,
Чтобы не страшна так была твоя мука,
Но ты прогнала всех, чуть слышно дыша.
Послушались слуги, и ты в одиночку,
Огромные силы вложила в свой вздох.
Поставила в муках последнюю точку,
Младенец закорчился меж твоих ног.
Была ты в крови, и все тело дрожало,
Но ты поднялась и, с сомненьем в душе,
Несчастного сына к груди ты прижала,
И он закричал, тянув руки к тебе.
Ты вспомнила, что говорила гадалка:
«Твой сын не от Бога, а от Сатаны,
И ждет его мать после смерти лишь свалка,
Если она не уйдет от беды».
Слеза покатилась и скрылась в корсаже.
Глядишь на дитя, в голубые глаза,
И влага смывает с тебя пыль и сажу,
На грудь потекли за слезою слеза.
«За что мне все это?» - у Бога спросила.
За что мне кровинку придется убить?
За что его холод лишь ждет и могила?
За что по нему буду слезы я лить?
Но нету ответа. И ты, поспешая,
Вышла из замка, со свертком в руках,
Не плача уже, ничего не решая,
Ты шла как когда-то в кошмарных мечтах.
Бурлила река, и от холода плакал
Ребенок, которого годы ждала,
А дождь равнодушно в зев его капал,
И хладно на тело светила луна.
От горя ты скорчилась, в воды вступивши,
Но ради спасенья никчемной души
Ты, снова слезы печали проливши,
Стала ребенка родного душить.
Затихло дыханье, и сверток с младенцем
В объятья взяла речная волна,
Того, кого ты сносила под сердцем…
Теперь побрела ты до замка одна.
Была ночь темна, и лишь звезды светили,
Стыдливо за тучею скрылась луна,
Все слуги по спальням на ночь уходили,
И в комнате ты оставалась одна.
Но вот застучали в окно чьи-то руки,
Увидела с ужасом мертвенный свет
Глаз голубых, полных честной поруки,
Услышал весь замок визгливое «Нет!!!»
Тебя задушили кровиночки пальцы,
Ведь не безнаказанны подлость, эгО,
Не остановит и смерть страдальцев.
Не оставит без кары Бог никого.
Тебя похоронят в красивой гробнице,
С венками, с молитвами честных попов.
Повсюду видны будут грустные лица,
Родные, проклявшие злобных богов…
А я б написала на гробовом камне:
«Все дети от Бога, нельзя их убить,
Нельзя закрывать для родной крови ставни,
Нельзя с сим грехом на земле этой жить.
Все дети от Бога, но есть в мире трусы,
Что ради себя отвергают мораль,
Иль идут за крылами чужой, злобной «музы».
И этих людей мне нисколько не жаль!»
Ночная прохлада реки
Тиха и прекрасна река в эту ночь
Прохлада в плену берегов
Она там томится, как дева в неволе
Прекрасна, как майский цветок
И солнце, что утром восстанет в лугах
Избавит ее от оков
Ну, а пока – река плен красоты
Быстр ее влажный поток
Синие тени по глади скользят
Гитара моя запоет
И эхо взорвет покров тишины
Потом с ней сольется оно
Все спят, колыбельную ветер несет
Пусть мир от войны отдохнет
Брат мой, покой, накрывает наш мир
И стало на сердце светло
Вот парусник смелый неспешно плывет,
В прохладе купаясь шутя
Гитара моя стала тише играть
Плеск волны ее усыпил
А звезды танцуют на шелке небес
Смеясь и красиво светя
Лодки плывут, внимая покою
Дремлют в блеске светил
Весенняя ночь хранит свои тайны
Веками будет хранить
И лес, что туманом укрыт, словно платьем
Не выдаст того, что внутри
Прохладные воды сокроют все раны
Чтоб больше их не бередить
Камыш же украсит поверхность замком
Навеки закрытой двери
Здесь влажные камни, покрытые мохом,
Прохладу спокойно несут
И волны так страстно лижут мне ноги
Что хочется так и уснуть
Но я все пою, и гитара играет
Пальцы по струнам бегут
И дом мой туманный зовет вновь обратно
Но ему меня не вернуть
Я так далеко, где усталые воины
Сложили на ночь мечи
Днем они к женам и детям любимым
Взошли на родное крыльцо
Здесь живет их ангел хранитель
Придет, ты только кричи
Здесь в прошлом году, песок потревожив
Нашла золотое кольцо
Кольцо золотое блестело на солнце
И камень в оправе сверкал
Песок с него смыло волною привольной
И красным он стал как война
И я его потерять не сумела б
Он будто судьбу мою знал
И с ним, пролив слезы на камни немые
Навеки рассталась волна
Мне ветер речной нежно кожу щекочет
И гонит со звезд облака
Он мне все напомнил, и я заиграла
На новый спокойный мотив
О том, как прекрасна была ночь земная
Свежа, коротка и легка
И как тогда сына мать проводила
Слезы печали пролив
Мотив ты мой нежный, несись словно птица
Слейся с прохладною мглой
Ко мне незнакомец немного стесняясь
Молчанье храня подошел
И был он так тих, так скован и скромен
Казалось, что вечно немой,
Но в лодку позвал меня тихо тот парень
И быстро меня к ней повел
Слегка покачнулась уснувшая лодка
Волна расступилась под ней
До слуха донесся стрекот сверчонка
Воды я коснулась рукой
Прохладу с тоскую я ощутила
Бледною кожей своей
Вся боль, что колола мне сердце иголкой
Казалось нелепой, смешной.
Но, синие тени – мои сестры-братья -
Умершие дети земли,
Для вас я надену доспехи и лук свой
Я утром спокойно возьму,
Гитара же в угол отправится вскоре
До следующей темной ночи
Когда тишину, покой, безмятежность
Душою своей вновь приму
Вот лодка коснулась холодного брега
Земли коснулась нога
Рассвет разогнал тайны мрак нераскрытой
Прохлада свободна теперь
Гитара отправилась в сладость забвенья
Она беззащитна, нага
Вернусь я еще, дорогая подруга
Вернусь, ты надейся и верь….
Виденье
Качнулись занавеси в синем полумраке,
И с крыш слетел последний денный луч,
И засыпаю в одиноком я бараке,
Не усмотрев луны средь пелены осенних туч
И вот Морфей берет в спокойствия объятья
Как было, без сорочки, в исподнЕм,
Заставил он забыть заботы, все проклятья,
Что были беспокойным этим днем.
Но я блуждала там среди кошмарных сновидений,
Хоть не тревожил сердце страшный лик,
Страшней из всех навязанных видений
Был безнадежный и безрадостный тупик.
Но образ всколыхнул потерянную душу
И запахом лаванды разум опоил
А в сердце поселил огонь, не будет он потушен,
Лишь мановением изящных рук навеки он пленил.
Сорвался с места, закружил в пурге безбрежных красок,
Плетя узор холодною рукой,
Меняя за секунду тысячи игривых масок
Отнял кошмаров повседневных, серых он покой.
Пьянило страстью быстрое движенье
В волну слепящих белизной волос неверный образ окунул
Шагнула я к нему, отбросив все сомненья,
Но ангел грешный мой жестоко обманул.
Волненье принесло тем утром пробужденье,
Мне не увидеть снова образ тот в дурманной белизне,
Но не забыть вовек прекрасное виденье -
Ту девушку, что видела во сне…
Маме на День Рожденья
Разноцветным дождем осыпаются листья,
Наступает на город златая пора.
И рисует пейзажи широкою кистью
Новорожденный Сентябрь с утра до утра
И поет свою песнь ветер с севера дальнего,
Навевая тоскливую мысль о былом,
И сквозь грань дождевого храма хрустального
Смотрит грустными окнами старый наш дом.
Но сегодня у нас нет причин для печали,
Ведь врывается праздник в плен каменных стен
Я хочу, чтоб лучи его дом согревали,
Чтобы радостным счастьем был вечно он пьен.
Ведь сегодня у мамы моей День Рождения,
Как же быстро шальной этот год пролетел!
Я желаю тебе неземного везения,
Чтобы радость была от предпраздничных дел.
Чтоб была ты всю жизнь непременно здоровою,
Чтобы голос звучал Иерихонской трубой,
Чтоб до ста ты жила постоянно веселою,
Чтобы время не властвовало над тобой.
И пускай за окном город стылый шевелится,
Не смотри на года и на серый пейзаж
Пусть луч света в сердце надеждою теплится
И звучит на душе музыкальный пассаж.
Чтобы с песнею радостной всюду была…
Вижу, от поздравлений уж каждый устал.
Полно. Жидкость пьянящая тару нашла
За тебя я сегодня поднимаю бокал.
Зажги со мною фейерверк.
Печальный друг, сегодня ты невесел,
(За это на тебя сегодня зла я не держу)
Буран унылый шторой ты завесил,
Но слушай, вечный странник, что я тебе скажу:
«Окно покрылось снежными узорами,
Мороз рисует сказки на стекле,
И снег уж не скрывает под заборами
Наряд свой, сшитый в яркой белизне
На улицах метель, но сквозь кортеж снежинок
Гирлянды пробивают красочный свой свет,
Служа как обрамление для праздничных картинок –
Все неизменное спустя немало лет.
В домах шампанское, вино и стол накрытый
Уж ждут веселия и счастья от людей,
В углу их ждет приемник, временно забытый
И елка ждет смеющихся детей…
Настанет ночь, зажжется в окнах свет и ели
Гирляндами начнут торжественный парад
И в предвкушении грядущего веселья
Наденет каждый сказочный наряд.
Но волшебство лишь начинается и вскоре
Все сказки оживут, наполнив светом дом,
Уйдут в небытие несчастия и горе,
Сметенные ведьмачьим помелом.
Зажги со мною фейерверк, мой друг печальный,
И взгляд усталый ты на миг от снега оторви,
Налей шампанского в бокал узорчатый, хрустальный,
И сказку Новогоднюю ты в сердце приюти
Чтоб мы смеялись, как те люди за стеною,
Чтоб свет волшебный этот вовсе не померк,
Чтоб без печали насладиться детским смехом, красотою,
Печальный друг, зажги со мною фейерверк».
Не трогай сердце
Безлунною ночью холодной
Я тихо к тебе подойду,
Держа плеть рукою свободной,
Забьюсь в беспросветном бреду
Я буду молить с упоеньем,
Я буду колени склонять,
Без страха и сожаленья
С плоти одежду сдирать.
Взмахни черной кожи полоской,
Оставь на спине моей след,
Чтоб сладким он стал отголоском,
Чтоб плоть извивалась в ответ.
Не стану кричать я надсадно,
Я буду лишь тихо стонать,
Пытаясь сказать, как приятно
Мне боль от тебя получать.
Все раны затянутся скоро,
Лишь сердце не вылечишь, нет,
Не будут приятны укоры,
Тот камень, что брошен был вслед.
Не надо, мой Лорд, сожалений,
Свою судьбу как-то решу,
Ты бить можешь плоть без сомнений,
Но сердце не трогай, прошу…
Театр кукловодов
Они смеются, верят, плачут
Они живут так, как хотят
И думают, что много значит
То, что они с собой творят.
Но ошибаются, с насмешкой
Не верят всяким «если бы».
Не короли, они лишь пешки
Игрушки в пальцах их судьбы
Народ, мы в театре кукловодов
Там, где актеры сами мы
Где все рябит от хороводов
И кукловод – рука судьбы
А Бог придумал этот театр
И наш сценарий пишет он
Вот телом вновь странно распятым
Повис его раб, он смешон.
Всех одна кукла собирает
Одна, что вышла из толпы
О рае их увещевает
И верят все, стада тупы
Здесь есть не главный кукловод
Тот, кто сильней других игрушек
Кто не берет высоких нот
Но вышел из рядов петрушек
Наш театр древен, как сам Бог
И нам приходится смиряться
Что гнут нас всех в бараний рог
И нам велят всегда смеяться.
И мы не смеем им перечить
Себя влачим мы по земле
Идем к черте противоречий,
Сгораем под конец в огне.
А вместо нас придут другие
Замкнется круг, и вот опять
Смешные куклы молодые
Сначала будут начинать.
Внутренний вопрос
Что толку, что влачишься по земле,
Купаясь в вязкой плесени сомненья,
Что убивает мысль подобная стреле,
Найдя пустой источник вдохновенья?
Пытаясь затереть ужасное пятно,
Ты грязь лишь поливаешь белой краской,
И злобой делаешь темнее, где темно,
Опровергая эту веру, эти сказки.
Кому дарила жизнь ты в мире этом?
Кого счастливым здесь ты сделала навек?
Кого согрела из души идущим светом,
Бездарный и бесплодный человек?
Школа
Года цветною каруселью детских грез
Все мчатся не по кругу, пропадая,
И вот стоишь сейчас, не сдерживая слез,
Лета прошедшие с тоскою вспоминая.
Вот грязный двор, скрипучие ворота,
Холодный камень бежевых перил.
И с криком бегает по сочной травке кто-то,
Кто в доме детства нас так быстро заменил.
По мокрой тропке с ворохами листьев,
Шагает с ранцем продолжение меня.
И на ИЗО в альбоме тонкой кистью
Он нарисует нам картины Сентября.
Он будет весело играть, как мы играли
И сетовать на злобную судьбу,
Что спозаранку разбудили и подняли,
Что книжки тащит на своем горбу.
Но вырастет, и жалобною скрипкой
Звонок последний тот ему споет.
И он пойдет уж по сухой тропинке.
Все повторится вновь. Других черед придет.
Мы ненавидели друг друга, школа, знаю,
Но изменили нас в разлуке сей года.
По всем моментам в твоих стенах я скучаю.
Они не повторятся никогда.
Меня не будет здесь на химии, черчении,
Я не увижу пред собой знакомых лиц.
Я буду лишь с веселым увлеченьем
Внимать детишек сонму небылиц.
И буду здесь ходить, безмолвный зритель,
Со школьником веселым по соседству.
Не самая счастливая обитель…
Но все же где-то там осколок детства.
Первая любовь
Остался в чашке кофе недопитый,
Внимаю тихим утренним певцам,
Нет ран в душе, скупой слезой омытой,
Лишь ветер разгулялся по рубцам.
Передо мной тетрадь, а за окном дороги,
Ведущие во все концы земли,
И месяц, как пришелец с синагоги,
Кокетливо скрывается вдали.
Все неизменно – улицы, машины,
Водители, давящие на газ,
Кто-то ругает спущенные шины,
Ползет вперед нагруженный КАМаз.
Все как тогда, жизнь не стоит на месте,
Года толкая по изведанным путям,
Ты стал другим, скажу тебе без лести.
Уж не герой старинным повестям.
И я не та. Прошло три долгих года,
Стерев с бумаг портретные штрихи,
И разожгла дурная непогода,
Огонь ума, глодающий стихи.
Но я ждала тебя. И время ожиданья
Сковало льдом пылающую грудь,
Оставив на кривом лице страданье
О старых днях, которых не вернуть.
Усталая, фригидная и злая
Я допиваю кофе, собираюсь в путь,
(Где площадь ждет, что сердцу дорогая),
Чтобы в тоске глухой не утонуть.
И буду там с ехидною улыбкой
Под критикой другого погребать.
И, не признав от боли злой ошибки,
Остаток вечера на лавке прозябать.
Пройдут года, как эти пролетели,
Все будет жить бесчувственный поэт,
Но, может, злые ветры и метели
Однажды в сердце пустят несказанный свет?
Путешествие из Москвы в Петербург
Перед глазами город движется мятежный,
И за окном опять блеснула магистраль,
Но вскоре, остров зелени безбрежной,
Всплывает из тумана пастораль.
На поле, что залито ярким светом,
Восстали мириады малых солнц,
И прячут безмятежно дети лета
Дома и ряд приветливых оконц.
Как чешуя змеи причудливо сверкает
Мать-Волга под сереющим мостом.
Мир зелени пока еще не знает,
Что скоро сменит его старый блочный дом.
Взошла луна, небесный вечный странник,
Кроваво отражается в окне,
Звезды полярной яркий пятигранник
Сквозь тьму путь освещает долгий мне.
И серебром луны мне стелется дорога,
Беря в очарования полон,
Осталось ждать совсем еще немного,
Наутро за окном увижу Дон.
На остальные частности (что улицы, что люди)
Из Мнемозины не хватило мне воды,
Они лишь сладость временных прелюдий,
Запоминать их все мне не было нужды.
И вот мгновение настало, сквозь туманы
Я вижу град прославленных царей,
Ожившие преданья и романы,
Что скрыты в свете храмных алтарей.
Я здесь не ротозей, не просто зритель.
Настроилась душа на нужный лад.
Я дома. Обрела свою обитель,
Потерянную много лет назад.
Звезда
Звезда сияла жемчугом на мрачных небесах,
Манила переливами и виделась во снах.
За ней, теряя голову, гонялся человек,
Достичь ее желал всегда он в свой недолгий век.
А там, в траве некошеной, застенчивый цветок
Пустил материальный и живительный росток
Зацвел незримой песнею средь сонной тишины,
Его любовь и нежность были близки и видны.
Но не сравниться бытности с прекрасною мечтой,
Идя за светом манящей, далекою звездой,
Тот человек безжалостно топтал цветы, траву,
И грезил он вершинами во сне и наяву.
Рассвет пришел, и нет звезды, истоптанный цветок,
Лежит, как сердце, умерший у человека ног.
Мораль: ища несбыточной, но сладостной мечты,
Ты не топчи прекрасные, но близкие цветы.
Первый снег
Под снегом,
В предутренней неге
Лежат города, что ночами неоновым манят огнем.
И дома
В предметах знакомых
Ты видишь героев легенд и стихов, забываемых днем.
Из сказки
Асфальтом салазки
По мокрому снегу в далекие страны, не медля, идут.
И в детство.
С поры малолетства
Тебя там друзья, позабытые в хлопотах, трепетно ждут.
Возможно,
Как зверь осторожный,
Под плащ, добираясь до сердца, проникнет сердец их тепло
Растопит.
Камином растопит
Снежинки былого, что болью забытых обид заклеймили чело.
Но тщетно.
И сразу заметно,
Что зря по асфальту навстречу идешь к этой арке огней.
Навечно
Из сказки беспечной
Ты изгнана, чтобы опять ночевать у закрытых дверей.
Колыбельная неродившемуся малышу.
Ну, здравствуй, неродившийся ребенок,
Тебе сегодня сказку на ночь расскажу,
Спою я тихо, завернув тебя в пеленки,
Постерегу твой сон, я рядом посижу.
В той сказке на ночь горестей не будет,
Там властвует пушистый белый снег,
И злая вьюга там средь ночи не разбудит,
Когда закрылись уж врата усталых век.
Над старым домиком густой дымок курится,
А в печке теплой притаился Новый год,
Зверькам в том домике и по ночам не спится,
Пред праздником хватает им хлопот.
Вот в белом жемчуге вбегает в дом их Счастье,
Неся с собой подарки и цветы,
Разгонит светом все невзгоды и ненастья,
Исполнит все заветные мечты.
И вот ты на бок повернешься и заспишься,
Тебя своей я песней усыплю,
И пусть нескоро ты еще, малыш, родишься,
Но сердцем я тебя уже люблю.
Вечер
Красным заревом светится
Небо в прозрачной дали
Мягкой поступью вечер
Стирает дневной силуэт
По тропинкам, дорожкам лесным,
Куда б те ни вели
Расстилается мрачной загадкой
Лазоревый свет
И у лавок обшарпанных,
Спящих в закатных лучах,
Собираются тени,
Как призраки прожитых дней,
Затерялись их жизни
Во мрачных балладах и снах,
И из мглы наблюдает
Кто смог походить на людей
И вот голос взорвет
Тишину потемневших дорог,
И затянет ту песнь,
Что навеет бессмысленный страх,
Интерес обратится для вас
В неприступный острог
И неверная память
Погаснет, рассыпавшись в прах.
И польется история
Тех отдаленных краев
Где невиданный мир
Открывается вашим глазам,
Городок с сотнею улиц,
Домов и чистейших ручьев
Где есть место всему –
Приключеньям, любви и невинным слезам.
По заброшенным замкам,
И клубам, озерам лесным
По снегам и тропинкам,
Заросшим весенней травой
По моментам тоски
Иногда. И моментам смешным
Будет петь этот голос,
Чарующий, знойный, живой.
И закружатся тени
У лавок, оживших в лучах….
Но не спи, не засни
Ведь опасен сей радостный зной,
И крадется во мгле
Тень ожившая в сумрачных снах
И из мрака вампир
Неусыпно следит за тобой….
Песня шутихи.
Входила в дом непрошенно,
Разбив бокалы с винами,
Не ожидая большего,
Чем разговор со спинами.
Зима всегда негаданна,
Стучит в окно перчаткою,
Мне моя жизнь нагадана
Игральной картой гладкою.
Мне моя жизнь предсказана
Гадалкой в перстом платьице,
Самой собой наказана,
Лишь в зиму горько плачется.
Лишь доброй сказкой видится
Замерзший плес за городом,
Молчи, молчи, провидица,
Мне это место дорого.
В одном тончайшем рубище
Я в воды эти кинулась,
Словно лесное чудище
В снегу скорей раскинулась.
Я буду рядом тихою,
Не жди ответа, милая,
Рожденной лишь шутихою
Быть не дано любимою.
Пусть заметет метелями
Мои следы на площади
Там, за седыми елями,
Спят вороные лошади.
Не мне здесь колыбельные,
Я в маске злого гения,
Лишь птицы менестрелями
Свое мне дарят пение.
Прости, дитя падения
В пути не остановится,
Теперь в других селениях
Вино водой становится.
***
Присядем на дорожку мы,
Сестра моя некровная,
Под пологом шальной зимы
Тропа пред нами ровная.
Избитых фраз калейдоскоп
Заменим мы молчанием,
Коснется снег усталых стоп
С щенячьим обожанием.
С зеркал моих сошедшая
Шагает рядом ведьмою.
Те люди сумасшедшие,
Что нас пленяли клетями.
Мы на восток отправимся,
Двойняшка непокорная,
Подкинет бед (но справимся!)
Судьба лихая, вздорная.
Мы у кургана старого
Костер сложили вечером,
Уж ночь почти без малого,
Поспи, во сне все лечится.
Во сне с полынью белою
Пусть горицвет смешается,
Была сегодня смелою,
Не в этом стоит каяться.
Наутро вновь сражения,
И снега танцы плавные.
Но на тропе лишения
Ты рядом. Это главное.
